Гибель легенды

Как возрождали и как разрушали Молдову

В первые дни после освобождения Молдавии от фашистских захватчиков в стране стали создаваться промышленные предприятия. Среди них и трикотажная фабрика «Стяуа рошие», первый цех которой начал работу на пятый день после освобождения. Конечно, старый барак, где работали всего 18 девушек, цехом можно было назвать с большой натяжкой. Но именно с него начиналась легендарная фабрика, которая прекратила свое существование в первые годы независимости Молдовы.

Надежду Андреевну Бондарь и Тамару Ивановну Трутневу объединяет общее прошлое. Обе они работали на «Стяуа рошие», обе были партийными лидерами, обе в определенные периоды возглавляли это легендарное предприятие. Легендарными были многие заводы и фабрики поднимавшейся из руин страны.

Родом из прошлого

После окончания школы в 1954 году юная Надежда приехала в Кишинев, где жили ее родственники. Ее дядю, Михаила Федоровича Ревина, специалиста железнодорожного транспорта, в 1944 году народный комиссариат направил поднимать из руин молдавскую столицу, а точнее, восстанавливать и строить железную дорогу.

Когда Надежда Андреевна пришла устраиваться на фабрику, встретила у отдела кадров скромно одетых девушек, некоторые из них были босыми. Со дня освобождения Молдовы от фашистов прошло к тому времени уже 10 лет, но не удалось стереть все следы нищеты, оставленные войной и длительным пребыванием на молдавской земле румынских жандармов. Надежду, как обладательницу среднего образования, взяли сразу. Предполагалось, что она займет должность кладовщика, но в итоге попала в вязальный цех. После двух лет работы Надежда уехала учиться. Сначала в Москве, на заочном отделении, потом на очном отделении Киевского технологического института легкой промышленности.

Этот же вуз окончила и Тамара Ивановна Трутнева.

«В 1940 году, после освобождения Бессарабии от румынской оккупации, моего отца, выпускника Одесского сельхозинститута, перевели из Киева в Кишинев, где он возглавил табачную фабрику, — вспоминает Тамара Ивановна. — В феврале 1941 года в Молдавию перебралась вся семья. Но война разрушила все планы. Отец ушел на фронт в первые дни войны, а вернулся осенью 45 года и стал директором плодово-виноградной опытной станции. Когда я окончила школу, возник вопрос: куда пойти учиться? Русских школ в Молдове было достаточно много, а вот во всех вузах — всего по одной русской группе. Конкурс на поступление был неимоверный, шансов было мало даже у медалистов. Киевский технологический институт легкой промышленности окончил мой брат, вот я и решила пойти по его стопам, потом оказалась на "Стяуа рошие”».

Никто не хотел уезжать

Сейчас ветераны производства вспоминают, что трикотажное предприятие родилось в Кишиневе на улице Мичурина, позже двухэтажное здание появилось на улице Бендерской. Еще позднее добавилось чулочно-носочное предприятие в Страшенах. И все это стало одним из крупнейших объединений легкой промышленности в Молдове — производственным трикотажным объединением «Стяуа рошие».

В хорошие времена на предприятии работало около 5,5 тысячи человек, каждый десятый был членом КПСС. На «Стяуа рошие» была боевая партийная организация. Наставниками молодых коммунистов становились ветераны войны, которые работали мастерами. Это были настоящие патриоты, столпы партии.

К началу 80-х годов объединение «Стяуа рошие» располагало двумя общежитиями на 600 мест — позже их число возросло до 6 — и двумя детскими садами на 1200 малышей. Частью объединения стали техническое училище № 11, учебно-курсовой комбинат, Бендерский техникум легкой промышленности и Кишиневский вечерний механико-технологический техникум. Поэтому неудивительно, что пятую часть работников объединения представляли молодые люди до 20 лет, у которых была возможность получить среднее специальное, а при желании и высшее образование.

В Доме культуры работало 14 кружков художественной самодеятельности, в которых занималось около 2800 человек. Сейчас от былого разнообразия талантов остался только хор ветеранов.

«На улице Бендерской у нас было головное предприятие, — вспоминает Тамара Ивановна. — Там работало два направления — чулочное и бельевое. Только в швейном цехе работало 1100 человек».

«И нам постоянно требовались рабочие руки, — дополняет Надежда Андреевна. — Мы всех учили, и никто не уезжал искать работу в других странах. Наша продукция пользовалась спросом не только в СССР, но и в других странах, доходила до Канады. Мы постоянно составляли планы модернизации и реконструкции предприятия. Фабрика постоянно развивалась. Теперь ничего этого нет, никто ничего не создает, остался только небольшой цех, работающий на давальческом сырье».

Румынские носки для молдавского премьера

Надежда Бондарь вышла на пенсию в 1994 году, Тамара Трутнева — в 1995-м. После этого трикотажное объединение стали распродавать. Шла тотальная «прихватизация» государственного имущества. А его в «Стяуа рошие» было немало. Кроме производственных помещений, общежитий, домов, культурных объектов, были дома отдыха на морском побережье и в Вадул-луй-Водэ и даже свой фабричный корабль.

«До 1991 года мы много хлопка получали из Вьетнама, из Египта, из других стран мира, — говорит Тамара Трутнева. — Узбекистан поставлял хлопок на Бендерскую фабрику, а оттуда нам поставляли сырье. Не стало Советского Союза, прекратились поставки. Мы тогда написали письмо премьер-министру Друку с просьбой посодействовать в решении этого вопроса. Из килограмма хлопка, который тогда стоил доллар, мы делали 10 пар мужских носков. Он нам ответил, что такие же носки есть в Румынии, хотя они и стоили в 10 раз дороже, один доллар за пару. Мы могли выполнять государственные заказы, одевать полицию и армию. Но мы государству были уже не нужны. Тысячи людей остались без работы».

Ликвидация

Производственное трикотажное объединение «Стяуа рошие» входило в десятку крупнейших трикотажных предприятий Союза ССР. Продукция кишиневской фабрики пользовалась спросом благодаря широкому ассортименту и высокому качеству. А еще она была натуральной и дешевой. Детские вещи были доступны любой советской семье. Стоимость детского джемпера колебалась на уровне 2–3 рублей. Каждый год объединение обновляло половину из 600 наименований своих изделий, верхний трикотаж — на 90 %.

В 90-е годы, когда официальная позиция властей страны основывалась на порицании всего, что связано с советским прошлым и красным цветом флага СССР, название «Стяуа рошие» сократилось. Красный цвет пришел в немилость, и осталась только «Стяуа». Фабрику купили иностранные инвесторы, раздробили ее на части.

«Стяуа рошие» и ее работники, приехавшие из разных уголков Советского Союза, — чуть ли не хрестоматийный пример того, как строилась и как разрушалась Молдова. Молодежь об этом уже не знает. Так что долг ветеранов труда — нести людям правду, так, как это делали и делают коммунисты.

Наталья Лужинаскачать dle 10.6фильмы бесплатно