Строить — значит созидать

Валерий Павлов: «Я коммунист убеждённый и другим уже не стану, поскольку лучшей идеологии, чем коммунизм, никто ещё не придумал»

Патриот республики

— Валерий Васильевич, чувствуется, что Вы очень переживаете за судьбу нашей столицы. Кишинев — Ваш родной город?

— Я здесь родился в 1947 году. В Кишиневе прожил всю жизнь, за исключением трех лет, когда служил в армии в Забайкалье, в Читинской области. После армии по роду деятельности мне пришлось много ездить. В большей степени в Россию, в частности в Москву. Но жизнь моя связана с Кишиневом, с Молдовой. Я считаю себя патриотом республики, радовался, когда многое удавалось сделать. Нет ни одного района страны, где я чего-нибудь не построил бы. Развивалось сельское хозяйство и перерабатывающая промышленность, строились животноводческие комплексы, элеваторы, фабрики. Во всех крупных районах были заводы железобетонных изделий. Где они теперь?..

— Вы родились после войны. Что запомнилось из Вашего детства? Следы войны в Кишиневе еще оставались?

— Город отстраивался не так быстро, как кажется сейчас. Для начала нужно было создать советскую власть. Всё же город и вся страна восстанавливались ускоренными темпами благодаря колоссальному вкладу Советского Союза и, в частности, России. Сюда направляли не только материальные ресурсы, но и людей, специалистов разных профилей. Эти люди вместе с местным населением и поднимали страну. Создавали новый Кишинев. Моя мама — специалист среднего медицинского звена, и поэтому из Астраханской области сюда и приехала. В моей памяти сохранился полуразрушенный город. Множества зданий, которые сейчас находятся в центре города, тогда не было. Не было здания правительства, бывшего Детского мира, расположенного на углу улиц Пушкина и Штефана чел Маре. Полуразрушенной была и мэрия. Она не была такой красавицей, ее реставрировали по старым чертежам, по крупицам, создали практически заново. Так же бережно восстанавливали и другие здания старого Кишинева.

Дитя голодных лет

— Медицинских работников, таких как Ваша мама, в те годы действительно не хватало…

— Врачи были нужны повсеместно. Здоровье населения подорвал еще и голод 1946 года. В 1947 году были уже его отголоски, но тяжелые отголоски. Я отношусь к категории детей, которые родились в голодное время. Когда рассказывают, что матери разжевывали печенье, укладывали в марлю и давали детям — это правда. Моя мама меня кормила так же. Моя жена — бельчанка, рассказывает, что все мелкие драгоценности, которые собирали бабушки и прабабушки, они отдавали за стакан крупы. Это все было. И глупо, что это подается как искусственно созданный голод. Сложились тогда такие климатические условия, а сама республика была недоразвита.

— Но с 1947 года продукцию и не только начали поставлять в Молдавию другие республики Союза…

— Продукцию начали поставлять еще с 1944 года, и поставки не заканчивались до распада Союза. Но это не значит, что в послевоенные годы вмиг заполнились все магазины. Столько, сколько выделялось Молдавии, не выделялось ни одной республике. Если взять в процентном отношении, в Молдавии на душу населения выделялось в десятки раз больше, чем в России. Надо учитывать, что и Брежнев отсюда, и Бодюл. Они несли ответственность за эту республику. Другим республикам и не снились такие ресурсы, которые поставлялись в Молдавию. Я сам, уже будучи заместителем управляющего строительного треста, ездил в Москву, в Госплан СССР. Там учитывали, что Молдавия — зона повышенной сейсмичности. При строительстве домов безопасность людей выдвигалась на первое место. Так вот, повышенная сейсмичность давала право требовать металла процентов на 20 больше, а также цемента и других строительных материалов. В Москве всегда это понимали и учитывали. Молдавия никогда не была обижена.

Черта созидания

— Вы стали строителем, потому что желали, чтобы родной город как можно быстрее восстал из руин? Или выбор профессии был спонтанным решением?


— Учились в Кишиневе?

— Да, сначала в автодорожном техникуме. Потом на отделении экономики в Государственном университете. Одно дополнило другое. В контексте беседы хочется вспомнить председателя Партии коммунистов Владимира Воронина. В конце 90-х годов, а потом позже, уже будучи президентом, он говорил о том, что мечтает увидеть, когда в республике везде, куда ни глянь, будут вращаться строительные краны. Это его высказывание отображает целостность его натуры. Характеризует его как созидателя. Краны завращались. И тут хочется перейти к «блестящему» сегодняшнему дню, в «историю успеха». Город вроде строится, но строятся у нас, в основном, торговые центры и жилье. Потому что это быстро окупается и в большей или меньшей степени всегда востребовано.

Однако уже несколько лет Кишинев перенасыщен жильем. При этом его стоимость не уменьшается, на 40–60 процентов жилье не востребовано, дома стоят полупустые. Это замороженные деньги. Это еще раз подтверждает мысль, что капитализм готов пойти на какие-то потери для того, чтобы удержать цену. Это было верно замечено еще Марксом и Лениным.

— При этом государством социальные объекты не строятся…

— Нам изредка сообщают, что какой-то детский сад или школа отремонтированы на европейские гранты. И нам показывают хибары, которые подладили под так называемый евроремонт. Когда внутри что-то обложили плиткой, а крыша течет. Но как таковых строек социальных объектов нет. В том же Кишиневе за 27 лет, несмотря на то, что существует Генеральный план, предусматривающий строительство социально-культурных объектов, они нигде не строятся. Строить те же детские сады невыгодно. Даже частные не строят. Проще приспособить какое-то уже существующее здание.

Согласно Генеральному плану развития Кишинева, по улице Гренобля, с ее внешней стороны, была отведена большая территория на развитие сектора Ботаника. Предусмотрено строительство школ, детских садов, жилого фонда, нескольких церквей, автономных котельных… Все предусмотрено, ничего не построено. Не востребовано. Почему — непонятно.

Муниципальный период

— У Вас богатый опыт работы в муниципальном совете. Вам приходилось работать в разных составах. Что Вы можете вспомнить о том периоде?

— Благодаря моим товарищам из РК сектора Ботаника, благодаря руководству ПКРМ, я избирался в муниципальный совет четыре созыва. Так долго в муниципальном совете столицы никто не работал. Поэтому мне есть с чем сравнивать и есть что вспомнить. Первый раз я был избран при Урекяне, но больше всех мучился с Киртоакэ.

Кишинев — особый город. Он особый тем, что здесь скопились знания, опыт, понимание ситуации, с одной стороны, с другой стороны — менталитет безразличия, который не дает городу развиваться. Это удивительно, но жители Кишинева порой идут против своих личных интересов для того, чтобы была польза какому-то дяде, причем не всегда хорошему. Невозможно объяснить десятилетнее присутствие на посту мэра такого господинчика, как Дорин Киртоакэ. Это удивительный феномен, который до сих пор не объяснен и не будет объяснен никогда.

Я неоднократно был во всех населенных пунктах, которые входят в состав муниципия. Встречался с людьми, разговаривал, видел понимание в их глазах, они были согласны с моими доводами. Однако когда приходили выборы, результат оказывался прежним. С чем это связано, сложно сказать. Этот феномен уходит, никто им заниматься не будет, но, по-моему, это наш молдавский менталитет.

— Но ведь за Дорина Киртоакэ голосовали именно жители пригородов, жители сел. Вообще, нужны ли эти села в составе муниципия?

— Вопрос сложный. И без единения всего общества его решить невозможно. Когда за стол садятся люди с разными мнениями, вопрос нужно решать через консенсус. Наши люди с такой повесткой за стол обсуждений никогда не садились. Взять, к примеру, Сынжеру — населенный пункт, который почему-то сейчас уже называют городом. Из бюджета муниципия туда денег вложено немерено. Отдача — минимальная. Сынжера живет только за счет города.

Кстати, когда ПКРМ была у власти, этот вопрос действительно ставился, но до конца его рассмотреть не успели. Я открою секрет, что, когда я был руководителем фракции ПКРМ в муниципальном совете, я встречался с президентом Владимиром Ворониным по делам службы, он часто ставил вопрос о взаимоотношениях столицы и пригородных сел. С одной стороны, жизнь сел по социальным условиям должна выравниваться с городом. С другой стороны, насколько справедлива зависимость города от сел? Сынжеру я привел в качестве примера, но это относится ко всем селам, входящим в муниципий.

Болезни столицы

— Как строитель, как человек с богатым опытом муниципального советника можете сказать, какие болезни разъедают Кишинев? Город болен, но каков диагноз?


Кроме того, Владимир Воронин придерживался понятия преемственности, что я считаю архиважным. Не может быть строительства, созидания, да и решения любого вопроса, если зачеркивается и обнуляется все, созданное до этого. Так жизнь не строится, она все равно базируется на чем-то бывшем, а потом на этом фундаменте создается что-то новое.

— Слуги народа — звучит гордо. Но в итоге все происходит наоборот…

— Все партии после предвыборной борьбы приходят в муниципальный совет с видимым желанием работать. Вот мы сейчас что-то сотворим! А оно не «сотворяется». А происходит это потому, что сразу ничего не делается. В жизни так не бывает. Во всем нужен подготовительный период. Любой вопрос, большой или мелкий, нужно сначала рассмотреть, подготовить, а потом решать. А самое главное, в Молдове на всех уровнях власти есть одна общая беда — сплошная, глухая, не проходящая некомпетентность.

ПКРМ подходила к этому вопросу исподволь, базируясь на прошлом. Все составы муниципального совета Воронин сразу направлял на созидание. Не торопитесь, подумайте, для этого есть несколько опытных советников, которые знают специфику, а потом решайте.

— Как Вы можете оценить нынешних кандидатов в столичные мэры?

— Можно отметить двух «ярких» кандидатов. Это действующая и. о. примара Сильвия Раду и ее главный соперник Ион Чебан. Как эти люди, которые никогда не были связаны ни с коммунальным хозяйством, ни со строительством — а Чебан, насколько я знаю, вообще ни с чем не связан, — как эти люди будут управлять городом? Причем они пылают идеями. Идеи из них просто прут. Сильвия Раду была одним из самых высокооплачиваемых чиновников, сумму ее зарплаты называют по-разному, но мы никогда об этом не узнаем. Базируясь на том, что эти люди мало что понимают в проблемах муниципальной жизни, они не будут их решать, они не такие по складу своего характера.

— Сильвия Раду работает на контрасте с инертным Дорином Киртоакэ. С ее приходом много голов полетело…

— Контраста здесь нет. Киртоакэ, в силу своей малограмотности, не знал, как расправиться с неугодными. Раду — опытный современный деляга. Дорин тоже пытался менять команду, но как-то бессистемно, Сильвия Раду это делает, ссылаясь на законы.

— Сильвией Раду было смещено много руководителей. Но не факт, что новые начальники будут лучше старых. Ведь под ее метелку могли попасть и хорошие специалисты.

— Она уже разменяла почти всех начальников главных управлений. Под увольнение попали и неплохие специалисты. Приведу пример. Большое значение для Кишинева имеют зеленые насаждения. Был у нас начальник этой структуры — Елифей Харуца. Я не скажу, что это человек современный, владеющий наукой управления, обладающий особыми способностями, но он много лет работал и хорошо знал дело. И, главное, он не был жуликом. В его хозяйстве было много проблем, но он с ними как мог, так и сражался. Ему никогда не хватало финансирования. Киртоакэ с ним не справился, а Сильвия Раду сразу его «подмела».

— Но это не значит, что предприятие «Зеленое хозяйство» сразу стало идеальным?

— И не станет. Проблемы надо рассматривать не только в человеке, который возглавляет государственную структуру, хотя это имеет большое значение. Проблемы надо рассматривать исходя из того, в каком направлении движется руководитель и какие возможности у него есть.

Прошлое и настоящее

— Традиционный для данной рубрики вопрос: в каком году Вы стали коммунистом?

— Это было давно, в 1986 году, хотя по своему возрасту мог бы стать коммунистом и раньше. Вместе с тем я жил, как нужно было жить, как все жили. В те времена партийные собрания часто тоже были открытыми, и я в них принимал участие, тем более я на разных этапах жизни возглавлял предприятия. Первый раз начальником я стал в 26 лет. Мне доводилось принимать участие и в закрытых партийных собраниях.

— Помните, кто Вас принимал в партию?

— В КПСС меня принимала Людмила Лащенова, ныне председатель Русской общины. Я ее называю своей крестной, очень уважаю и за те ее годы, и за сегодняшние. В 90-е годы, когда шла перерегистрация в ПКРМ, стал членом Партии коммунистов и ни минуты не жалею об этом. Я не вижу себя по-другому. Все-таки лучшей идеологии, чем коммунизм, никто еще не придумал. Жизнь показала, что лучше ничего нет. Жизнь показала, что когда говорят, что идеи партии бессмертны, потому что они верные, так оно и есть. Сегодняшний мировой порядок никого не устраивает. Я коммунист убежденный и другим уже не стану. Единственное, что я чувствую, — что я, наверное, мог сделать больше, особенно в части воспитания молодежи. Хотя в нашем райкоме я этим занимался. Я пробовал вести политдни, встречался с комсомольцами, рассказывал об основах партийного строительства, о развитии коммунистической партии. Меня слушали очень внимательно. Я уверен, что у этих ребят внутри что-то осталось.

— В Вашем райкоме и сейчас много молодых ребят.

— Хотелось бы большего… Хотя наша молодежь толковая. Когда-то я предложил молодого коммуниста Николая Русола на свое место — секретаря по идеологии. Я бы мог еще работать, но в какой-то момент понял, что критическая масса молодежи поджимает, а этим ребятам нужно расти. Сейчас Николай — первый секретарь нашего райкома. Теперь мы знаем, что в выборе мы не ошиблись. Он настоящий коммунистический вожак, и у него есть потенциал дальнейшего роста. Молодежь нужно учить. Не все знания можно найти в Интернете, а люди с опытом могут связать воедино прошлое и настоящее.

Наталья Лужинаскачать dle 10.6фильмы бесплатно