Разные войны, а та же обида…

…На войну Василий Потлог ушёл осенью 1944 года, его военные дороги пролегли поперёк Чехословакии до Австрии…

Не прошло и двух лет с тех пор, как я съездил в село Милешты нашего Ниспоренского района и посетил четырёх ветеранов Великой Отечественной. По-разному встретили меня они. Брошенный всеми родными Ион Вырлан расплакался. Владимир Басок сетовал на то, что до сих пор кто-то разносит по селу слухи, будто он на войне не бывал, хотя на пиджаке полно наград. А у кровати Фомы Романа дежурили его сыновья, постоянно зажигая свечи и моля Бога продлить ему жизнь.

«Из девяти моих детей только сын Виталий смог зайти ко мне на Пасху в гости, — рассказал ветеран. — Может, потому, что мы не только родственники, но еще и родственные души. Он ведь тоже был на войне, только на другой, воевал в Приднестровье. Сегодня многие, а особенно начальство, ту войну всерьез не воспринимают. А ведь там гибли наши сыновья. И Виталий не раз видел смерть своими глазами. Но наш примар-демократ в нынешнем году даже не собрал бывших комбатантов, чтобы поздравить их как следует. Такое же отношение у него и к афганцам. Избрали люди этого примара в июне прошлого года, так неужели к первому в своем мандате Дню Победы не мог он организовать торжество у памятника павшим? Тоже считает, что молдаванам на войне искать было нечего?»

Когда вспыхнула война, Василий Потлог батрачил на помещиков за Прутом, у города Яссы. И хотя сил у него хватало, трудился он старательно — все равно, что ни день, слышал в свой адрес одно и то же: «Ты рус! Ты большевик! Басарабян неотесанный!»

«Да, там тоже Молдова была, но правили совсем не молдаване, а чиновники с другого конца Румынии. И в наших Милештах, селе небольшом, был полицейский участок с 16 жандармами. Били моих односельчан по всякому поводу и без повода, приговаривая: «Ждете большевиков из-за Днестра? Мы вам выбьем из головы эту дурь!» Могу ли я после этого быть унионистом?»

…Как и большинство бессарабцев, на войну Василий Потлог ушел осенью 1944 года. Очень быстро выучил русский язык, а его военные дороги пролегли поперек Чехословакии до Австрии. Воюя в составе 2-го Белорусского фронта под командованием Рокоссовского, он в самом конце войны был тяжело ранен и полгода пролежал в госпитале в польском Кракове. Навсегда запомнил тот город, который был  красив даже после бомбежек. Вылечившись, вернулся домой. Здесь ждали его мирные «сражения».

«В госпитале дали мне первую группу инвалидности, — рассказывает Василий Михайлович. — А дома всякие комиссии, составленные из тех, кто войны не видел, все снижали мне инвалидность, пока чуть было совсем не сняли. Сегодня же за свои раны я получаю от государства не пенсию, а милостыню. Хорошо, что еще силы есть, хозяйством занимаюсь, есть и земля, и домашняя живность, но ведь в моем возрасте другие собачек выгуливают, а не орудуют мотыгой и лопатой.

При правлении коммунистов нам немного прибавили денег, но время прошло, все дорожает. На своих детей я не в обиде. Они приезжают редко потому, что жизнь заставила их разлететься по всему свету. Кто в Фалештах, кто в Тирасполе, кто в Черновцах или в Санкт-Петербурге, — лишь двое сыновей осталось в селе. Одолевает обида: ведь Победу я с товарищами отметил в польском госпитале. В те дни мы про все боли забыли, царило ликование. А сейчас радости мало. Опять увижу по телевизору, как приходят к памятникам наши красиво одетые и хорошо откормленные правители, улыбаются и говорят красиво, чтобы потом еще на один год забыть обо всех, кто воевал и против гитлеровцев, и в Афганистане, и на войне за независимость Молдовы». 

Ион Мардарь