Владимир Маяковский — поэт космический, поэт революционный!

К 125-летию со дня рождения поэта

Маяковский не думал быть поэтом. Его привлекала живопись. Рисовал он много и талантливо. Учился в профильных мастерских у больших художников и даже подавал немалые надежды. Дух протеста и поиск новых форм не раз создавал ему конфликтные ситуации с охранителями устоявшегося порядка вещей, будь то признанные мастера слова или политические консерваторы. Монархию российскую Маяковский не любил, царя презирал.

«…Вижу катится ландо, а в этой ланде сидит молодой военный в холеной бороде. За ним на спинах булыжных, как на наших горбах — свита в бородах, орлах и гербах. И раззвонились колокола, расплылись в дамском писке: Урра! Царь-государь Николай, Император и самодержец всероссийской!»

Поэтому естественно его увлечение революционной практикой. Молодой активист РСДРП(б) был арестован и 11 месяцев просидел в тюрьме, в изоляции. Было это в 1909 году. Время разгула реакции после поражения революции 1905 года. Тяжелое для революционеров время. Буйное воображение запертого в одиночку Маяковского, не находя практического выхода — рисовать было запрещено, — привело его к попытке рифмовать строки и многостишия.

Стихов еще не было. Но была попытка выразить себя и не сойти с ума. Попытка удалась. Позже Горький, прочитав поэму «Облако в штанах», скажет, привычно окая: «Володя, вы знаете, вы — гений!». Маяковский не возражал. Он знал меру и силу своего таланта. В поэзии Маяковский шел напролом, свергая привычные формы стихосложения, так же как революция 1917 года свергла ненавистную ему монархию.

После победы Октябрьской революции поэт бескомпромиссно и рьяно встал на сторону новой власти, приняв и поддержав диктатуру пролетариата. Во время Гражданской войны Маяковский становится основателем новой формы информационно-агитационного плаката, максимально приближенного к доступной широким массам форме народного лубка.

В 1919 году в холоде и голоде в продуваемой ветрами Москве Маяковский творит без выходных и отпусков, будучи рядовым художником-текстовиком, служащим советского информагентства «Окна сатиры РОСТА». «Окна РОСТА» — специфическая форма массового агитационного искусства, возникшая в период Гражданской войны и интервенции (1918–1920 гг.) во многом по инициативе Маяковского. Впоследствии опыт «Окон РОСТА» пригодился в годы испытаний Великой Отечественной войны. В «Окнах РОСТА» Маяковский становится не просто знаменитым автором, он воплощает собой новое революционное искусство.

«Это протокольная запись крупнейшего трехлетия революционной борьбы, переданная пятнами красок и звоном лозунгов, — скажет позже об этом периоде своей жизни Маяковский. — Это телеграфные вести, моментально переданные в плакат, это декреты, сейчас же распубликованные на частушки, это новая форма, выведенная непосредственно жизнью, это те плакаты, которые перед боем смотрели красноармейцы, идущие в атаку, идущие не с молитвой, а с распевом частушек».

Победа в Гражданской войне и начало мирного строительства в Союзе Республик открывают новые горизонты творчества Маяковского. Впрочем, пафос битвы, бескомпромиссный диалог с читателем продолжают оставаться стержнем творческой направленности поэта.

«В наших жилах кровь, а не водица. Мы идем сквозь револьверный лай, чтобы, умирая, воплотиться в пароходы, в строки и другие долгие дела!»

Маяковский общественно активен. Много выступает. Создает литературное объединение «Левый фронт искусств». Его выступление — чтение поэмы «Владимир Ильич Ленин» в Большом театре, где присутствует и Сталин, — завершается двадцатиминутной овацией.

«Время, снова ленинские лозунги развихрь. Нам ли растекаться слёзной лужею, — Ленин и теперь живее всех живых. Наше знанье — сила и оружие!»

Казалось бы, полный триумф, кто еще из рядом стоящих больших и малых поэтов может претендовать на столь эпохальную роль? Роль певца и создателя новой революционной, созидающей мифологии? Никто! Но уже шепчутся завистники, дескать, все бы хорошо, но непролетарского он происхождения, да еще к тому же то вступал, то выходил из партии! Сомнительный автор… В упрек ставят дореволюционное творчество, откровенное хулиганство юношеских лет. Сотрудничество с футуристами, которых новопролетарские поэты записали в пособников мировой буржуазии.

Трудно спорить и конкурировать в общественном поле с ребятами, прошедшими Гражданскую войну в седле, бравшими Перекоп. Да, яркими талантами и новаторством они не блещут, зато заслуги перед властью Советов явно налицо. Маяковский пишет открытое письмо — обращение к молодым пролетарским поэтам.

«Товарищи, позвольте без позы, без маски, Как старший товарищ, неглупый и чуткий, поразговариваю с вами, товарищ Безыменский, товарищ Светлов, товарищ Уткин… Я кажусь вам академиком с большим задом, один я, мол, жрец поэзий непролазных. А мне в действительности единственное надо — чтоб больше поэтов хороших и разных…Что нам делить поэтическую власть, сгрудим нежность слов и слова бичи и давайте без завистей и без фамилий класть в коммунову стройку слова — кирпичи!»

Молодые Маяковского приняли, руку протянутую не оттолкнули. А вот те, что постарше да пожиже, гения продолжали травить. «Маяковский сочиняет горбатую агитку, чтобы больше платили», — это Ермилов, деятель «псевдопролетарской культуры».

Ермилов, Воронцов и другие… Кто помнит этих деятелей? Карьеризм — недуг человеческий, недуг общественный. Маяковский с карьеристами, подхалимами и взяточниками воевал так, как мог воевать только он. Возьмите любое из его стихотворений — как бы сказали сейчас — на «тему коррупции чиновничества и госслужащих». Все актуально и остро. Невольно закрадывается мысль, что коррумпированная бюрократия — понятие вечное, вневременное, будь то Древний Египет, Франция накануне Великой революции 1789- 1794 гг., Советская Россия 20-х годов прошлого века или нынешний разлив либерально-националистического «дерьмократизма» под крышей олигархических кланов.

Все отжившее, мешающее движению вперед, Маяковский громит и разносит в пух и прах. Совершая длительные поездки-вояжи в мир капитала, в Париж и Нью-Йорк, Маяковский удивительно точно и остро подмечает и достижения индустриального капитализма, и небывалый уровень эксплуатации физической и ментальной сущности человека в США. Его стихотворения — это политический и социальный анализ реалий Америки 20-х годов прошлого века в талантливой форме поэтического памфлета.

Ежедневно по стихотворению о том, что мешает, вредит и тормозит. Такую задачу ставит перед собой Маяковский по возвращении в СССР. И это ему удается — громадный объем остросоциальной поэзии. От «Прозаседавшихся» до «Льва Толстого и Вани Дылдина» — такого поэта история литературы еще не знала! Прицел у Маяковского точнейший — не спрятаться от его сатирических уколов.

Невозможно понять грандиозный период ранней советской истории без Маяковского. Невозможно расчленить творчество гения, выбрав из него только то, что можно отнести к сфере «чистого искусства». Маяковский — поэт политический. Устремленный и указывающий нам путь — всегда и всей своей природой — путь в будущее. Даже не за горизонт исторического видения. Куда дальше — в заоблачные выси, к звездам, в пространство космоса. Случись ему дожить до полета Гагарина, какие бы строки родились бы!

Но произошло то, что произошло. Еще в молодости люди, понимающие меру таланта Маяковского, старались уберечь его от войны, от фронта. Психика поэта была слишком восприимчива к ужасам действительности. Да, в своих произведениях он может быть глыбой, железным бойцом, человеком без жалости и слез.

«Я хочу, чтоб к штыку приравняли перо, с чугуном чтоб и с выделкой стали о работе стихов от Политбюро, чтобы делал доклады Сталин!»

Но это только в стихах. В жизни Маяковский был раним и неустойчив эмоционально. В 1930 году трагически сов¬пали в его судьбе творческое выгорание от перенапряжения (к этому времени написаны пятнадцать (!) больших поэм, из которых десять о революции, Советской власти, Ленине и революционном бытие), безуспешные попытки создать семью, накал полемики с РАППом и потеря голоса, что для человека, привыкшего к публичным выступлениям, было равносильно профессиональной смерти.

14 апреля 1930 года в московской квартире поэта раздался роковой выстрел. По официальной версии, он выстрелил себе в сердце из личного оружия. Есть мнение, что Маяковский, как это бывало не раз, решил испытать судьбу, сыграть в «русскую рулетку». Как бы то ни было — поэт погиб. Загадка осталась и продолжает жить, порождая разнообразные версии его ухода. Эпоха продолжила свой бег, захватив в уходящий вагон все его творчество. Ни до, ни после Маяковского никто из известных и даже великих поэтов не удостаивался чести дать имя станции метро и площади, и много еще чего…

«Делами, кровью, строкою вот этою никогда не бывшею ни в рабстве, ни в найме — Я славлю взвитое красной ракетою Октябрьское, руганное и пропетое, пробитое пулями, гордое знамя!»

Вместо послесловия

Во время Великой Отечественной войны известный советский артист Яхонтов в память о своем соратнике и друге Маяковском назвал купленный им на свои средства танк ИС-2 «Владимир Маяковский». У актера была заветная мечта: на свои деньги построить танк, назвать его именем Маяковского и отправить на фронт. Просьба знаменитого чтеца, исполнителя произведений Маяковского, была удовлетворена. Кировский завод принял заказ и выполнил его. 12 сентября 1944 г. танк «Владимир Маяковский» был передан экипажу, которым командовал гвардии старший лейтенант Д. В. Сычев. На площадке у сдаточного цеха собрались рабочие, артисты, представители Московской и Челябинской филармоний. Яхонтов передал членам экипажа паспорт машины и тома произведений Маяковского.

Михаил Лупашкоскачать dle 10.6фильмы бесплатно