Веха национального предательства — 24 января

Провозглашение независимости Молдавской Демократической Республики

Борьба за независимость — вечная тема в истории развития человечества. В памяти народной прославляются имена тех, кто героически отстаивал независимость своих соплеменников. И наоборот — предавались проклятию те, кто без боя, добровольно склонял голову перед завоевателями.

Подготовка к оккупации

Раньше установленного времени, 21 ноября 1917 г., открылись заседания «Сфатул цэрий», а 2 декабря на основании права на самоопределение народов «Сфатул цэрий» провозгласил Бессарабию Молдавской Демократической (Народной) Республикой (МДР), равной в правах частью единой Российской Демократической Республики.

Согласно декларации, «Сфатул цэрий» сохранял высшую власть в МДР до созыва Учредительного собрания Молдавской республики, которое должно было быть избрано на основании всеобщего избирательного права прямым и тайным голосованием. Было сформировано и правительство — Совет генеральных директоров (СГД). Большинство в «Сфатул цэрий» было представлено «молдавским блоком», представители этнических меньшинств объединились во фракции.

«Сфатул цэрий» призвал «молдавский народ и все братские народы МДР» стоять на страже Всероссийского учредительного собрания и общей родины — Российской Демократической Федеративной Республики, что означало, что лидеры МДР не признали советское правительство.

Румынская националистическая историография, а также молдавская историческая литература румыно-унионистской ориентации преподносят «Сфатул цэрий» как «репрезентативный орган Бессарабии», «избранный на демократической основе», «представлявший все классы и социальные слои бессарабского населения». В действительности политическим формированиям места в «Сфатул цэрий» достались в соответствии не с их социальным весом, а с их политико-идеологической ориентацией. В нем не были представлены пропорционально национальные меньшинства края, рабочие и крестьяне. Поэтому у данного органа не было никакого права представлять население Бессарабии и решать его судьбу.

«Сфатул цэрий» требовал, чтобы ему подчинялись все учреждения и организации, составлявшие около 50 % населения края (36 мандатов). Однако на власть не только претендовали, но и осуществляли ее на местах советы, готовые подчиниться большевистскому правительству Петрограда. С каждым днем возрастала борьба за власть между прорумынскими националистами из молдавского блока «Сфатул цэрий», с одной стороны, и интернационалистами разных политических направлений — с другой.

Интернационалисты и большевики опирались на советы и на большевизированные воинские части с надеждой на помощь правительства Ленина. Антибольшевистская верхушка рассчитывала на поддержку исключительно внешних сил — Антанты и Румынии. Находясь под влиянием большевиков Румынского фронта, Бессарабия была самым революционизированным регионом России. Сложилась ситуация, при которой сторонники большевиков могли установить советскую власть в крае. Именно этого опасались националистические силы.

В создавшемся положении руководством «Сфатул цэрий» было принято тайное решение обратиться за внешней помощью. В Яссы, несмотря на протесты крестьянской секции и других членов «Сфатул цэрий» немолдавского блока, были направлены уполномоченные.

Государство — ноль

В исторической популярной литературе сложился уже определенный шаблон. Дескать, «„Сфатул цэрий” обратился за помощью к Румынии, и четыре румынских дивизии вторглись в Бессарабию…» Тем самым создавалось представление об этом государстве, способном подавлять анархию на чужой территории. По существу же Румыния в то время представляла из себя государство-ноль. Его правительство распространяло свою власть лишь на одну треть своей национальной территории. Остальная находилась под немецкой оккупацией. Все политические решения в Яссах принимали дипломатические миссии Франции и Англии.

Обращение «Сфатул цэрий» поставило Румынию в сложное положение как перед центральными державами — с которыми русский генерал Щербачев (главнокомандующий Румынским фронтом) от имени Румынии подписал в Фокшанах сепаратное перемирие 26 ноября 1917 г., поскольку Австро-Германский блок считал ниже своего достоинства налаживать дипломатические отношения с королевством, — так и перед союзниками по Антанте. Поэтому она хотела получить от руководства МДР официальную просьбу.

22 декабря 1917 года в Яссах «Сфатул цэрий» и Совет генеральных директоров отправили секретную телеграмму с просьбой направить в Кишинев полк из бывших военнопленных австро-венгерской армии — трансильванцев, находящихся в то время в Киеве. В Яссах это обращение ждали с нетерпением. Однако революционными силами трансильванцы на железнодорожной станции Кишинева были разоружены.

Но начало интервенции было положено. Понимая, что большинство молдавского народа их не поддерживает, националистические лидеры юлили и лгали, пытались ввести общественность в заблуждение, тщательно маскировали вынашиваемые планы по удержанию власти с помощью иностранной интервенции.

Не обращая внимания на обострение развернувшейся по всей республике политической борьбы в связи с приглашением иностранных войск, румынское правительство, заручившись поддержкой Антанты и обещанием германского командования не воспользоваться отправкой румынских фронтовых воинских частей для «подавления анархии» в Бессарабии, Румыния приступила к осуществлению аннексии МДР. Тем более что представители Антанты с согласия русского контрреволюционного командования Румынским фронтом вооружение и военное снаряжение разоруженных русских частей передали румынской армии, вооружив ее до зубов.

Массированное наступление четырех румынских дивизий под командованием генерала Презана началось 8 января 1918г.

По сценарию поглощения

Захватчики и их прислужники из «Сфатул цэрий» пытались ввести в заблуждение народ. Генерал Презан в воззвании, опубликованном 12 января на молдавском и русском языках, заявил, что его войска вступили в Бессарабию по приглашению «Сфатул цэрий» в целях обеспечения перевозки провианта для снабжения русских и румынских войск Румынского фронта; что слухи о том, что Румыния хочет оккупировать Бессарабию, отнять у крестьян землю, а у всего народа — политические и национальные права, полученные в результате революции, не соответствуют действительности. И 13 января 1918 года румынские войска заняли Кишинев.

Начался новый период в истории края. Его судьба уже решалась не в Кишиневе, а в Яссах. Над сценарием поглощения Бессарабии трудились все: король, премьер-министр, министры, дипломатический корпус. Однако главная роль была отведена армии, службам сигуранцы и жандармерии.

Первым пробным маневром в подчинении края была смена премьер-министра П. Ерхана, не понравившегося генералу Броштяну при встрече с ним руководства МДР в Страшенах, перед вступлением румынских войск в Кишинев.

В городе было объявлено осадное положение. Проводились непрерывные аресты и расстрелы тех, кого подозревали в оказании сопротивления. Под расстрел попали 17 солдат 1-го Молдавского пехотного запасного полка — элиты вооруженных сил Молдавской республики.

Для достижения поставленной цели руководители «Сфатул цэрий», как требовала оккупационная администрация, произвольно изменяли состав этого органа. Под различными предлогами вроде «истечения полномочий» или «отзыва депутатского мандата» в декабре-январе из состава «Сфатул цэрий» было выведено 58 депутатов, то есть 40 % первоначального состава, кооптировано — 66. Так формировалось «нужное большинство». «Пополнение» — это, в основном, откровенные румынофилы, в том числе и привезенные из Румынии, ранее бежавшие из России.

Без права на самоопределение

Однако на пути фабрикации провозглашения независимости МДР стояло серьезное политическое препятствие. На 18 января было намечено открытие III Съезда крестьян МДР.

Предстоящий съезд вселял в руководство «Сфатул цэрий» страх. Беспокоился и румынский генералитет, насторожились и Яссы. Распоясавшимся румынским стратегам ничего не стоило запросто не допустить открытия съезда. Но разрешили.

Оккупанты и их пособники дали возможность цвету молдавского крестьянства собраться в Кишиневе. Куда проще — как наметили оккупационные власти — расстрелять лидеров, чем душить потом восстание.

Были разработаны мероприятия, подобраны «компетентные» люди, которые бы направили работу съезда в нужное русло. Самой подходящей личностью для этого дела был П. Ерхан. Его прочили в председатели съезда. Тот факт, что П. Ерхан со вступлением румынских войск в Кишинев был смещен с должности председателя правительства, должен был вызвать, как полагало руководство «Сфатул цэрий», сочувствие делегатов — как к человеку, оппозиционно настроенному по отношению интервентам.

Во-вторых, П. Ерхан был председателем Губернского исполкома крестьянских депутатов, избранным на II Съезде крестьян в августе 1917 года, а посему ему-то и карты в руки. Однако предложенная кандидатура П. Ерхана в председатели съезда решительно была отвергнута делегатами.

Все же идеи, с которыми прибыл П. Ерхан на съезд, в определенной мере ему удалось довести до сведения делегатов. Ему была предоставлена возможность поприветствовать съезд. Среди прочего оратор заявил: «На сей раз крестьянство собралось в очень трудной обстановке. Страна находится в стадии разложения. Некоторые районы не имеют связи с центром — Кишиневом и властью Молдавской республики в лице «Сфатул цэрий» и Совета генеральных директоров… Это очень опасно для страны, ибо она может стать добычей для соседних стран. Единственный путь спасения — объединение крестьянства и прекращение борьбы некоторых районов и волостей против «Сфатул цэрий». Это учреждение обязательно должно существовать, иначе голос страны не будет представлен нигде и никем, от нашего имени будет работать и управлять страной любой, кто захочет и кому не лень».

Видимо, Ерхан полагал, что делегаты не ведают, кто с 13 января в крае правит бал.

Съезд приветствовал также и П. Халиппа — директор газеты «Кувынт Молдовенеск», представитель Молдавской национальной партии. Непревзойденный националистический демагог, Халиппа пустился в разглагольствования, выпячивая особые заслуги своей партии. «Поставленные партией с самого начала русской революции цели достигнуты.

Бессарабия вырвана из лап Петрограда и объявила себя Молдавской республикой». П. Халиппа убеждал делегатов, что нельзя быть спокойным за будущее республики, поскольку богатая и красивая Бессарабия была наводнена дезертирами из русской армии и подвергнута грабежам, насилиям, убийствам, — одним словом, анархии.

Сидящие в зале делегаты прекрасно понимали, что «дезертиры русской армии» не явились по своей воле в Бессарабию за приключениями. Они спасли Румынию от окончательного разгрома немецкими войсками. А в благодарность за это спасенная Румыния с подачи контрреволюционного русского командования Румынским фронтом, разоружив, превратила их в «дезертиров». Вместо организованной отправки на родину, «оприходовав» их вооружение, прибегла к их массовому истреблению. Под Окницей были взяты в плен 400 русских солдат, которых расстреляли из пулеметов.

Каждый, кто мало-мальски разбирается в военном деле, понимает, что взятие 400 человек в плен может быть результатом крупного сражения. У Окницы ничего такого не наблюдалось. Их просто внезапно оцепили румынские войска, насильно согнали под конвоем в выбранное место и расстреляли «союзники».

Подразумевая сложившуюся ситуацию в МДР, Халиппа утверждал, что «перепуганные люди готовы отказаться от добытых с таким трудом в революции свобод и отдаться любой власти, которая гарантирует стране спокойствие и порядок, но крестьяне не должны смириться с этой мыслью, они должны стоять на страже революции» и «как можно быстрее начать борьбу с большевизмом и его сестрой-анархией».

В ответ избранный председателем съезда депутат «Сфатул цэрий», его комиссар в Бельцах Е. Рудьев заявил: «Единственное средство освободить наш дорогой край — это выгнать в 24 часа румын, не жалея жизней своих, встать как один за поруганную румынами нашу свободу, добытую борьбу и кровь наших братьев».

Через полчаса после выступления Рудьева в зал заседания вошел румынский майор в сопровождении вооруженного взвода, на хорах были установлены четыре пулемета. Майор потребовал выдать ораторов, которые выступили с оскорбительными речами в адрес румынского правительства. Как было выяснено позже, два состава президиума были расстреляны.

Убедившись в непреклонной воле делегатов съезда, оккупанты разогнали съезд. При разгоне съезда главари «Сфатул цэрий» не упустили возможности поздно вечером, без обсуждения съездом, делегировать в состав «Сфатул цэрий» 36 человек, в числе которых оказались его главари — Инкулец, Ерхан, Халиппа, ставшие таким образом «депутатами, избранными демократическим путем».

Предпринимая экстренные меры по расправе над делегатами съезда, в Яссах внимательно следили за событиями, происходящими в Советской России, и прежде всего — в Киеве (благо оперативная информация поступала от французской дипломатической миссии).

События в Киеве ободряли и оккупантов, и унионистов из «Сфатул цэрий». Дату провозглашения Украины «народной республикой» — 9 ноября 1917 г. — не только учли, но, следуя ее примеру, 2 декабря 1917 г. в Кишиневе «Сфатул цэрий» провозгласил Молдавскую Народную (Демократическую) Республику.

А вот сообщение, что советское правительство признало 4 декабря за Украиной право на отделение, а 18 декабря — независимость Финляндии, вызвало у унионистов беспокойство. О каком праве на самоопределение могла идти речь, коль Бессарабия была оккупирована румынскими войсками. В отношении Румынии советское правительство 11 января 1918 г., в связи с беспрецедентными действиями румынского правительства по отношению к советским войскам, постановило: «Прекратить дипломатические отношения с Румынией. Посольство румынское выслать… за границу кратчайшим путем».

Комедия с независимостью

Главари «Сфатул цэрий» были готовы провозгласить независимость в любой момент, не считаясь с волей государства, в составе которого они провозгласили автономию Молдавской Демократической Республики. Для Ясс не это было главным, там пришли к выводу, что такое мероприятие следует приурочить к важной исторической дате.

В Румынии 24 января отмечалась дата объединения Дунайских княжеств — Молдовы и Валахии (1859 г.) — и образования государства Румыния. Этому акту, дню 59-й годовщины образования Румынии, новые хозяева решили в Кишиневе придать торжественный характер, который бы затмил главное событие — провозглашение независимости Молдавской Демократической Республики, представить это событие как бы продолжением акта объединения 1859 года.

Как и было намечено по плану, первым мероприятием 24 января 1918 года в Кишиневе была торжественная служба в Кафедральном соборе, собравшая, прежде всего, бессарабскую элиту. Вторым стал военный парад румынских войск, призванный продемонстрировать мощь государства, которое считает себя матерью-родиной для бессарабских румын. Далее следовала организация торжественного приема в клубе Благородного собрания генералом Броштяну, разумеется, для дипломатического корпуса, представленного в Яссах.

В то время как в Кишиневе проходили празднества, в Бельцах, Бендерах шли кровопролитные бои между румынскими войсками и защитниками городов.

Затем, после мероприятий, устроенных новыми хозяевами, в этот же день, 24 января, «Сфатул цэрий» провозгласил независимость Молдавской Республики. Продолжая комедию о самостоятельности, главари «Сфатул цэрий» в принятой Декларации независимости отмечали, как бы извиняясь за содеянное, что они «вынуждены провозгласить Молдавскую Демократическую Республику самостоятельной и независимой… «Сфатул цэрий» и Совет министров постараются созвать как можно скорее Народное собрание (в момент своего формирования «Сфатул цэрий» обещал Конституционное собрание. — Прим. П. Б.), которое окончательно определит внутренний порядок и связи МДР с другими странами, если этого потребует благо народов нашей республики».

В декларации провозглашались демократические и политические права и свободы народов, передача земли в руки крестьян, заключение республикой международных соглашений. В декларации опровергались обвинения, распространявшиеся «врагами республики», в том, что «румыны пришли с целью захвата страны и установления своего господства». Вместе с тем излагались заверения, что «румынские войска не угрожают независимости, свободе и правам, завоеванным революцией, залог этого — заявления Франции, Англии и Америки, а также уполномоченных Румынии».

«Кувынт Молдовенеск» против Молдовы

В то время как руководители «Сфатул цэрий» и Совета генеральных директоров изображали из себя сторонников самостоятельной и независимой Молдавской Республики, не покладая пера трудились представители печати.

Газета «Кувынт Молдовенеск» в статье, посвященной 59-й годовщине объединения Дунайских княжеств, отвлекаясь от темы, писала: «Мы, румыны из Бессарабии, живущие с 1812 года оторванно от Молдовы, не очень до сего времени отдавали себе отчет о нашем историческом прошлом и не задумывались и о нашем национальном будущем. Но сегодняшний день, день объединения нашей матери Молдовы с ее сестрой Мунтенией (Валахией), заставляет нас выйти из безучастия и задать себе вопросы: куда мы идем, для кого живем, с кем мы объединяемся?» И далее: «В этот день, 24 января, когда отмечается объединение княжеств — сестер Молдовы и Мунтении, — мы должны думать об объединении, о самом естественном для нас объединении — объединении Бессарабии с Румынией».

Не составляет труда предположить, что наряду с армией, жандармерией и сигуранцей, заполонившими край, успешно трудились в кишиневских редакциях соответствующих газет и румынские мастера слова и пера, оказывая «братскую» помощь журналистам, в том числе и газете «Кувынт Молдовенеск».

Для принятия решения о присоединении к Румынии руководители «Сфатул цэрий» нуждались в международном признании выхода Молдавской Республики из состава России и получении статуса самостоятельного независимого государства. Лидеры «Сфатул цэрий» в феврале 1918-го обращались с настоятельной просьбой, с учетом принятия Декларации о независимости от 24 января, признать существование Молдавской Республики как национального независимого государства, абсолютно суверенного.

Обращение было передано, разумеется, не России, а правительствам Франции, а через него — Великобритании, Италии, США, Бельгии, Греции, Испании, Швеции, Норвегии, Голландии, Дании, Швейцарии, Португалии, а также непосредственно Турции и Болгарии. Однако ответа никто не прислал.

Наряду с репрессиями важное значение оккупационные власти придавали идеологической обработке населения, главным образом молдаван, в духе объединения, стремились возбудить разногласия среди населения на национальной почве. Без устали трудилась ангажированная печать. «Если молдаване из Румынии и Буковины, — писала газета «Кувынт Молдовенеск», — называют себя румынами, можем ли мы из Бессарабии назвать себя молдаванами? Одно из двух: или мы, молдаване из Бессарабии, являемся румынами, как и наши запрутские братья из Буковины, или же они являются молдаванами, как и мы. И в одном, и в другом случае мы являемся единым народом, а именно: мы все румыны».

Рассуждения такого порядка в 1918 году официально преподносились впервые в то время, когда молдаване Бессарабии не считали себя румынами и воспринимали эти идеи отрицательно. В наши дни идеи румынизма удалось продвинуть в среду молдаван довольно широко. По указке извне вместо истории Молдовы было внедрено преподавание истории румын в учебных заведениях Республики Молдова, румынизация проникла не только в сознание подрастающего поколения, но и в среду высшего руководства страны, распространяемая продажной интеллигенцией и журналистами.

* * *

Провозглашение независимости Молдавской Демократической Республики 24 января 1918 года, как показали события, было сделано не с целью помощи трудовому молдавскому народу в улучшении своего национального жизнеустройства и консолидации возрожденной национальной государственности, а для того, чтобы отгородиться от революционных событий в Петрограде и путем национального предательства и военной интервенции сохранить классовые интересы антимолдавских сил.

В январе 1918 года Молдавская Демократическая Республика напоминала приговоренного, дожидавшегося исполнения приговора — оккупации Румынией. Ожидания были недолгими — всего два месяца, до 27 марта 1918 года.

Петр Бойко, доктор исторических наук