Почти новогодняя сказка, или Муха за столом

Это наглое создание, появившееся невесть откуда, уже несколько часов пыталось разрушить размеренный скучный мир Ивана Ивановича Пестрякова. Новый год на носу, а она все кружилась и кружилась над владельцем скромной хрущевки. Сначала он пытался ее прихлопнуть при помощи старой газеты — средство проверенное, но когда понял, что муха доживает свои последние часы и особо не сопротивляется, решил сохранить насекомому жизнь. Уставшая, но не покоренная муха села на край стола. Бывший чиновник и нынешний пенсионер как-то сразу пожалел, что не завел себе какую-то животинку, кота или собаку, или хотя бы хомяка. Вместе бы хомячили сухарики по ночам. Но в этот новогодний вечер ему досталась муха. Товарищ Пестряков даже не знал, как относиться к этому явлению, но она так пристально смотрела ему в глаза, что он понял, что это создание появилось не зря. Он было успокоил себя мыслью, что мухи любят варенье, вот она и прилетела к нему, но поскольку никаких сладостей поблизости не наблюдалось, на ум пришло другое слово, и этим словом ему быть не хотелось.

Праздничный провиант пенсионера особой щедростью не отличался. Отварной картофель, килька, пара привозных парафиновых овощей, банан и парочка мандаринов. Мандарины сразу он не ел, отламывал по дольке, а кожицу разминал и наслаждался запахом. Хотелось оливье, но в магазине купить готовый было дорого, а собрать ингредиенты новогоднего советского салата он не мог. Забыл рецепт, впрочем, и не знал его. Мама, которая осталась далеко в прошлом, легко и торжественно вносила блюда с вкусностями за 10 минут до боя курантов, чтобы все успели проводить год уходящий и не успевали набраться к приходу нового. Мама… она так легко творила праздники, колдовала на кухне и восхищала всех своими кулинарными шедеврами. Потом ее сменила жена Аннушка, тоже знатная повариха.

Иван Иванович оглядел свою скромную комнату. Праздником не пахло. Вообще. Мандарины томились на балконе. Других ассоциаций не было. Впрочем, были. Запах свежей хвои из прошлого. Он усмехнулся: на свежую елку его пенсии точно не хватит. Тут перед самым носом пролетела муха и села на четвертинку яблока, оставленную накануне и слегка подзабытую. Умная муха, подумал Иван Иванович. Если нельзя сразу приобрести ель, можно взять хотя бы пару веток. Чем больше веток, тем больше праздника в душе. И еще он подумал о том, что этой мыслью надо поделиться со всеми соседями, такими же бедными, как и он сам.

За еловыми ветками далеко идти не пришлось. Как ни странно, они продавались прямо за углом дома. Он просто их не замечал, пока муха не подсказала. Но зачем брать четвертинку елки, если перед новым годом по скидкам можно взять маленькую елочку? Тем более муха нажужжала, что те елочки, которые никто не купит, так и умрут впустую, не наряженными, ведь свое предназначение они не выполнили. А их в этом году много нарубили. Ивану Ивановичу показалось, что приобретенная им елочка прошептала что-то вроде слов благодарности, что не осталась мерзнуть на ветру. Товарищ Пестряков отвесил елочке скромный поклон, подумав, что уж если он говорит с мухой, почему бы не пообщаться и с деревом. Все равно никто не слышит. Хрупкая лесная красавица, попав в теплое жилище, заполнила все пространство хвойным ароматом. Иван Иванович стал напрягать извилины, вспоминая, где хранится новогодняя гирлянда и игрушки. С тех пор как умерла жена, а сын уехал работать за границу, где успешно и остался, елку вдовец не наряжал. Раздражали его все эти веселые огоньки на фоне всеобщей разрухи.

Вообще-то, деньги у товарища Пестрякова были, но он даже не знал сколько. Сын периодически присылал понемногу. Но пенсионер принципиально их не тратил и складывал в старую керамическую вазу, давно забывшую запах цветов. Он решил, что какую пенсию за свой многолетний труд от государства заслужил, на такую и будет жить. На картошку хватало — вот и славно. Картошка-то тоже практически деликатесом стала. Коммуналку, конечно, сложно было оплачивать, но дед справлялся. Деньги сына, скопившиеся за несколько лет, решил на черный день оставить, то есть на похороны.

И вот, сидя у елочки и наслаждаясь ее магическим светом, очень захотелось Ивану Ивановичу с кем-то этой красотой поделиться. И вспомнил он, что живет на первом этаже одинокая пенсионерка Мария Ивановна, схоронившая своего мужа, с которым Иван Иванович был хорошо знаком и шибко уважал. А на третьем этаже его одногодка Коля Матюшин в одиночестве свой век коротал. Их дети тоже за границей жили и в этом году из-за пандемии приехать не смогли.

И вот мелькнула у Пестрякова мысль пригласить старых знакомых к себе в гости. Он глянул на муху, и та сразу уселась на экран старенького телевизора, который как раз вещал очередную рекламу с показом разных блюд. Обычно, глядя на это изобилие, дед телевизор выключал, на голодный желудок людям такое смотреть нельзя, слюной можно изойти. А сейчас подумал, что он жлоб и скупердяй, и потянулся за керамической вазой. Когда он высыпал ее содержимое, то понял, что такой кучи денег давно не видел или вообще не видел никогда. Муха села на самую крупную купюру и стала умывать свою физиономию, или как она там у нее называется. До Нового года было еще несколько часов, и дед решил прогуляться до ближайшего супермаркета. Взял свою праздничную клюку, проверил, на месте ли медицинская маска, и пошел совершать продовольственный шопинг.

Первый раз за много лет Иван Иванович уверенно чувствовал себя у витрин с разными деликатесами, не уточнял, сколько точно граммов колбасы взвесить, и даже не удосужился узнать, сколько нынче стоят шпроты и маслины. Зашел он и в отдел за спиртным, купил шампанского для дамы, а для мужиков беленькой, нынешним коньякам не доверял. Гостей он еще не пригласил, отказа побоялся, решил сначала в магазин, но они не отказали, сказали, что зайдут ближе к одиннадцати, по Москве встретить, успеть старый год проводить, а там и наш Новый год подоспеет.

Готовить что-то вкусненькое Иван Иванович не любил, да и не умел. Но и без того праздничный стол получился на славу. Он вспомнил, что есть у него купленные еще в советские времена хрустальные бокалы. Про муху напрочь забыл, но она и не докучала. Гости пришли вовремя. Мария Ивановна принесла оливье, точно такой салат, как готовила его мама и жена. Матюшин притащил свою наливку и банку маринованных огурцов. И было очень здорово. Пестряков подумал: почему они раньше так не собирались? Есть столько праздников хороших, например, 9 Мая или 7 Ноября… Можно посидеть, поговорить, повспоминать… И, в конце концов, хорошая беседа и под картошечку с килечкой может состояться. Это он уже сидя за столом понял. Для того, чтобы выжить, одинокие люди должны объединяться, и неважно, сколько им лет. 

 

Гости разошлись под утро. Иван Иванович посуду мыть не стал, хотя это и было против его правил. Он уснул с улыбкой, без снотворного и очередного пересчета овец, и приснился ему чудной сон. Сидят они за праздничным столом, а рядом муха, расфуфыренная такая, совсем не неприятная, а даже наоборот, и учит людей уму-разуму. Говорит: «Старость и нищета не повод отшельниками жить. Вы таким образом итог своей жизни под сомнение ставите. Встречайтесь, общайтесь, будьте настоящими людьми. Никто не принесет праздник в ваш дом, если вы его не сотворите сами. Вот наш век недолог. Я знаю, что нынешний день — последний для меня, а мне шампанского захотелось, мечтаю даже умереть в нем, а вокруг серость и убожество, занесло меня случайно в этот дом. Вот и надоумила Ивана Ивановича елочку купить, а потом все само собой пошло, правда, подсказывать надо было». Муха отхлебнула щедрый глоток шампанского, и товарищ Пестряков проснулся. За окном просыпалось серое утро января. Пенсионер все-таки решил начать свой день с мытья посуды. В одном из бокалов на донышке хрусталя оставалось шампанское, в нем упокоено плавала муха.

«Добилась все-таки своего», — подумал Иван Иванович и с улыбкой выплеснул содержимое бокала вместе с мухой за окно, туда, где зарождался новый год и новая жизнь.