С другого берега

Молдавский вектор румынской политики — штука довольно сложная и многогранная. Тем более что к Румынии у нас отношение неоднозначное

Между этими группами существует многочисленная прослойка тех, кто не склонен кидаться в крайности и воспринимает запрутского соседа как данность. А как видят Молдову с румынского берега?

Наиболее одиозные румынские историки всегда крайне болезненно воспринимали факт присутствия России в Днестровско-Прутском междуречье. Посему в их работах постоянно упоминаются разноплановые сговоры (Александра I с Наполеоном, Александра II с другими европейскими державами, Советского Союза с фашистской Германией), задуманные с одной-единственной целью — отнять у румын Бессарабию.

Столь упрощенные интерпретации призваны не только подтверждать «права» Румынии на бессарабскую землю, но и позволяли замолчать роль, которую сыграла Российская империя в политико-административном, культурном и экономическом развитии Молдовы и Валахии до объединения их в одно государство. Кстати, в благодарность одна из главных улиц Бухареста до сих пор носит имя генерала Павла Киселева. Однако в контексте роста националистических настроений румынскому общественному сознанию нужны были другие ориентиры.

Коммунистический период в истории Румынии не снял «бессарабский вопрос» с повестки дня, напротив, несколько актуализировал. Идеология национал-коммунизма Николае Чаушеску предполагала возрождение интереса к проблеме Бессарабии, и многие статьи и книги, в особенности 1970-х годов, трактовали решение «Сфатул цэрий» о «воссоединении» с Румынией в 1918 году как «реализацию ленинских принципов национального самоопределения».

С середины 1990-х годов происходило некоторое взаимное отдаление Румынии и Молдовы. Румынское общество — как и молдавское — переживало сложный процесс социальной, ментальной и экономической трансформации. К концу 1990-х годов в Румынии был достигнут общественно-политический консенсус о приоритетности европейской и евроатлантической интеграции страны. А поскольку преодоление исторических разногласий является одним из базовых элементов европейского политического проекта, Румынии, желавшей вступить в ЕС и НАТО, пришлось искать взаимопонимание со своими соседями. Не только с Молдовой, но и с Венгрией и Украиной.

Как отметил румынский политолог Сорин Боканча, «новый статус Румынии заставил ее переосмыслить свою внешнюю политику, в особенности подход к отношениям с Республикой Молдова». Тем не менее базовый политический договор с Кишиневом Бухарест не подписывает до сих пор.

В 2004 году в кресло президента Румынии уселся Траян Бэсеску. Что ознаменовало собой рост внимания к «бессарабскому вопросу», правда, в несколько ином контексте. Новоявленный президент выдвинул концепцию «одна нация — два государства», заявив, что «часть румынского народа живет в Молдове. Мы один народ в рамках двух независимых государств».

То есть, с одной стороны, Бэсеску вынужден был признать, что существование двух государств является реальностью. С другой — его риторика была ориентирована на то, чтобы представить Молдову как часть румынской нации, которая рано или поздно должна воссоединиться с Румынией.

1 июля 2006 года, примерно за полгода до вхождения Румынии в состав Европейского союза, Траян Бэсеску на приеме во дворце Котрочень высказал предложение президенту Молдовы Владимиру Воронину объединиться в единое государство с целью одновременного вступления в ЕС. Лидер ПКРМ, президент Воронин, будучи до мозга костей государственником, идею категорически отверг.

Если абстрагироваться от дискурса Бэсеску, то стоит отметить, что ведущие румынские партии указывают Молдову в качестве внешнеполитического приоритета, однако на каких-либо унионистских положениях, как правило, не настаивают.

Так, в программе одной из самых влиятельных сил — Национал-либеральной партии — можно прочитать следующее: «Румыния поддерживает суверенитет, реальную независимость и территориальную целостность Республики Молдова и видит основу двусторонних отношений в специальном партнерстве и общей идентичности, а также нацеленности на интеграцию в Европейский союз, что должно сопровождаться постоянством реформ и реалистичностью ожиданий».

В современной Румынии воинствующий унионизм считается маргинальным явлением. Активно проводят эту идею некоторые неправительственные, в основном студенческие, организации («Бессарабия — румынская земля», «Новые правые». «Действие-2012»). Значительная часть их членов — молдавские граждане, которые учатся в Румынии, хотя в самой Молдове унионисты утрачивают популярность. Это доказал, в частности, провалившийся в Кишиневе «Марш унири» в марте этого года.

Но говорить, что «бессарабский вопрос» раз и навсегда ушел из румынского общественно-политического пространства, было бы неверно. Хотя бы потому, что сегодня популярен в определенных кругах тезис о том, что Румыния и Молдова воссоединятся в рамках Европейского союза, куда нас якобы приведет Румыния.

Не стоит забывать и о противоречивой политической практике раздачи румынского гражданства гражданам Молдовы — благодаря паспортизации идет превращение молдаван в политически лояльных Румынии граждан. А также о трансграничной активности наших земляков в посещении Румынии и расширении присутствия румынских СМИ в Молдове.

Тем не менее, исходя из глобальных реалий, нельзя не отметить, что Румыния сегодня существует в совершенно ином международно-политическом контексте и для нее первичной задачей является завершение процессов социально-экономической и политической трансформации. А это сильно снижает для Бухареста актуальность «бессарабского вопроса».

Евгений Таманцевскачать dle 10.6фильмы бесплатно